Я помню, как сиял на ярком солнце первый, выпавший за ночь снег. В его переливах еще заразительнее звучал детский смех, а мама так ласково трепала за румяную, прихваченную колючим морозцем щеку. Помню, как в тот день брат запустил снежком и попал мне в лицо. Помню, как вечером отец отругал меня за промоченное насквозь пальтишко и поставил в угол. Слезы обиды текли по моему лицу, но я, вдруг, сделавшись твердой и гордой, не проронила и звука: ни вздоха, ни всхлипа.
Это единственная картина, запомненная мной из детства и вовсе не потому, что у меня были слишком строгие родители. Нет, это совсем не так. Просто это последний день и вечер, когда я видела их всех, свою семью. Ночью, когда я крепко спала, зажав покрывало в маленьких ладошках, как игрушку я почувствовала, как чья-то твердая рука хватает меня поперек живота и тащит куда-то. Я вскрикнула от страха и резкой боли – железная хватка той руки надолго запечатлела желто-фиолетовый синяк на моем левом боку.
Оказалось, очень трудно вздохнуть снова, чтобы крикнуть сильнее. Вместо воздуха нос втянул едкий душащий дым…
Неизвестно от чего полыхнул пожар той ночью. Но отец, который, вытащив меня из дома и бросив на снег, побежал спасать брата и маму – погиб, когда нес маму на руках. Они погибли вместе под обрушившейся, пылавшей крышей. Брат Уильям выбрался – отец вынес его так же, как и меня. Это он смог вызвать пожарных, которые лишь залили водой почти догоревшее пепелище. Это он тащил меня всю ночь, шел по снегу босыми ногами. Он был в одной только пижаме, как, впрочем, и я. Но куртка, что папа оставил мне , убегая спасать остальных скорее всего спасла мне жизнь.
И брат не пережил той ночи. Как мне рассказали – его нашли лежащим в снегу, он до последнего прижимал меня, потерявшую от холода и потрясения сознание, чтобы согреть хотя бы меня.
Это грустная история.
После того как я выписалась из больницы, меня забрал к себе жить брат моей матери. Он воспитал меня в своей семье, дал мне кров, пищу, образование в дорогой частной школе. Но ни дядя Ральф, ни тетя Берта так и не стали для мне настоящей семьей. Я всегда чувствовала себя чужой в их доме. В день своего совершеннолетия я получила письмо с ответом из Технического Университета – именно этот конверт с золотистым вензелем по краю и стал для меня началом новой жизни.